Пушик, ты оживший кошмар правоверного натурала (с) Сефирот
Сам не понял, что написал... и нафиг это сделал...
А картинку украл с форума, вывешивала ее Shadys_Isida...

фигня... Название: >_<
Fandom: Ходячий замок Хоула
Paring: Хоул х Джастин (Репка, чучело, если кто не понял...)
Rating: R
Warning: «Осторжно, злой автор!» То есть, куча грамматических, стилистических, пунктуационных и других ошибок, ООС и ваще все грехи жизни, но, к сожалению, автор злобный, потому никакой критики не принимает
Summary: pwp
Disclaimer: Не мое... извлекаю лишь моральное удовлетворение...
Хоул очень поздно пришел домой, и в гостиной не было никого, кроме Чучела, который иногда заглядывал к нему в гости. Колдун медленно подошел к Репке, нежно погладил по набитому соломой мешку, который служил ему головой.
- Не грусти. Пожалуйста. От твоей грусти мне так тяжело, да и Кальцифер грозится вот-вот погаснуть.
- Да-да! - метнулся огонек в открытой жаровне. - Он каждую ночь подходит ко мне и начинает плакать! Я же могу погаснуть!
Огородное чучело стояло молча: он и не мог говорить. И хотя на его лице была нарисована широкая улыбка, Хоул чувствовал волну отчаянии и безнадежности, исходившую от него.
- Ну-ну, пожалуйста! - утешающе погладил по тонкому стволу. - Я ничем не могу тебе помочь, к сожалению, ибо не я - тот, кого ты любишь, чей поцелуй тебя спасет, - задумался, глядя на огонь. - Но, - с сомнением в голосе, - Можно попробовать, да? - встал на цыпочки, подтянулся и осторожно коснулся нарисованных губ.
Чучело завертелось, вспыхнуло, на секунду ярко осветив комнату и заставив Кальцифера возмущенно зашипеть, и превратилось в белокурого юношу, который чуть не упал на пол: отвык стоять на двух ногах. Но Хоул вовремя подхватил его, вместе с ним оседая на пол.
Юноша вначале ошеломленно рассматривал свои руки, словно не верил, что превратился обратно в человека, затем перевел недоверчивые глаза на Хоула:
- Что? - голос слегка охрип от долгого молчания.
- К сожалению, я не сумел снять с тебя заклятие до конца. Ты останешься человеком только до рассвета. Ты же сам знаешь, что это должен быть тот, которого ты сам искренне любишь, а не тот, кто проявляет к тебе жалость или симпатию, - погладил по мягким локонам, и юноша прижался к нему, разрыдавшись:
- Но я не хочу! Не хочу обратно в это ужасное чучело! Я хочу остаться человеком!!
- Тсс, тише! - Хоул гладил его по голове, прижимая к себе. - Я понимаю, маленький мой, - осторожно коснулся губами макушки, - Понимаю... понимаю...
Ради одного этого утешающего слова заколдованный принц был готов на все. К тому же теплые человеческие руки так давно не обнимали его с такой нежностью, что его руки потянулись сами собой, обнимая Хоула за шею, заставляя его прижиматься горячей, мокрой от слез щекой к прохладной щеке колдуна. Дрожащие губы нашли плотно сжатый рот Хоула, прижались отчаянным поцелуем:
- Пожалуйста... всего на одну ночь... заставь почувствовать меня, что я - живой, - и снова слезы бессилия текут по юному лицу.
- Тсс, тихо, - губы Хоула медленно скользят по лицу Джастина, собирая горькие слезы, пытаясь осушить, прижимаются к мокрым ресницам. Горячие руки медленно стаскивают с него желтый сюртук, одну за другой расстегивают пуговицы на кружевной рубашке, касаются нежной кожи, накрывают ладонью бешено стучащее сердце. Тут же ярко вспыхивает любопытный Кальцифер:
- Сердце!
Но Хоул шипит на него, укладывает затихшего юношу на пол, прижав его руки, наклоняется над ним и смотрит в глаза. Пристально. Безмолвно спрашивая, уверен ли тот.
И Джастин отвечает кротким, умоляющим взглядом, почти безмолвно, с трудом перекрывая треск огня, шепчет:
- Даже когда закончится для меня бесконечность... и я забуду, что был заколдован... я буду помнить тебя... твою доброту... колдун...
Хоулу жалко этого мальчика: такого потерянного, такого одинокого, с взглядом потерявшейся лани. Желание - умоляющее, нетерпеливое, почти болезненное - горит в нем не хуже огня Кальцифера, и также не может обжечь его. Глаза мерцают в неверном свете огня, ярко-желтые блики играют на нежном лице, и Хоул проводит тыльной стороной пальцев по его щеке.
- Не надо, - таким же шепотом, - не говори ничего... слова не значат ничего, - и слова Джастина, готовые клятвой вцепиться в горло принцу, отходят в сторону, становятся ненужными, пустыми, рассеиваются в жаре огня, когда Хоул касается губами его губ, и дыхание перемешивается со стонами. Аромат кожи колдуна завораживает, притягивает, словно лишает воли. - И меня зовут Хоул, Джастин...
- Хоул... - робко кладет руки на его плечи, не осмеливаясь притянуть. Послушно повторяет: - Хоул, - и светлое тепло признательности, благодарности распространяется по всей груди, - Хоул...
Изящные пальцы зарываются в золотистые волосы, желание дурманит, туманит сознание, лишает рассудка. Хочется забыться, уйти из этого света: от войны, интриг, зависти, сплетен - всего на одну ночь.
- Не надо больше плакать... никогда... - сцеловывает слезы с век, висков, - больше... не надо...
Только нежность тонких пальцев, только дрожь золотых ресниц, только трепет сладких губ, раскрывающихся навстречу его губам так искренне, так беззащитно. Упоительная нежность - нежданная, негаданная, как подарок судьбы.
- Все будет... хорошо? - слабая, едва тлеющая надежда. Искорка.
- Да... - точеные ключицы, хрупкие ребра под ладонями, через которые отчаянно бьется сердце - хочется укрыться в нем, потеряться, пропасть... Сердце. - Теперь... все будет хорошо...
Золото волос смешивается, пальцы переплетаются - защити, возьми с собой, не покидай...
Дыхание прерывается, становясь все жарче, когда соприкасается обнаженная кожа. И проникновение - глубокое, страстное, уверенное, исследует его изнутри, влажно, мягко скользит внутри него. Но внезапно Хоул словно обезумел, до синяков сжимая податливые бедра, и Джастин стонет хрипло, жалобно, теряясь в безумных, голодных глазах колдуна, но тело словно сковано истомой, оно само льнет к Хоулу, словно пытаясь слиться с ним. Внутри Хоула, вместо его сердца словно пламя бушует, и Джастин горит в нем - весь, без остатка, превращаясь в пепел.
- Хоул! - почти испуганно, но чего он испугался, Джастин не сможет сказать. Он захлебывается чувствами: такими яркими, такими огненно-живыми, словно он долго-долго брел в одиночестве, серой пустоте, и только теперь пришел к огню. Захлебывается от избытка ощущений, раскинувшись, распластавшись под сильным, обжигающе-горячим телом колдуна: - Не покидай меня, - умоляюще: - Пожалуйста... не бросай...
Огонь проникает в него, опаляет изнутри, заставляя кричать как от физической боли, судорогой сводя все тело, скручивая все мышцы в узел, заставляя из последних сил цепляться за его плечи, поддаваясь, вжимаясь в него все сильнее, впуская в себя еще глубже. Джастин выгнулся, запрокидывая голову, и закричал, оглушая себя, и темнота - мягкая, теплая, уютная - накрыла его.
Ровный, словно какой-то сытой гул огня, когда Кальфицер смотрит на них, довольно прищурившись и положив призрачный подбородок на сложенные огненные руки:
- Я доволен, - шепчет он.
Хоул перевел на него ленивый взгляд, гибко изогнулся и встал, оставив лежать на полу бесчувственное чучело. Не утруждая себя одеванием, подошел к огню, протянул ладони, словно согревая:
- Я счастлив, что ты доволен... Кальцифер...
А картинку украл с форума, вывешивала ее Shadys_Isida...

фигня... Название: >_<
Fandom: Ходячий замок Хоула
Paring: Хоул х Джастин (Репка, чучело, если кто не понял...)
Rating: R
Warning: «Осторжно, злой автор!» То есть, куча грамматических, стилистических, пунктуационных и других ошибок, ООС и ваще все грехи жизни, но, к сожалению, автор злобный, потому никакой критики не принимает
Summary: pwp
Disclaimer: Не мое... извлекаю лишь моральное удовлетворение...
~~~oooOooo~~~
Хоул очень поздно пришел домой, и в гостиной не было никого, кроме Чучела, который иногда заглядывал к нему в гости. Колдун медленно подошел к Репке, нежно погладил по набитому соломой мешку, который служил ему головой.
- Не грусти. Пожалуйста. От твоей грусти мне так тяжело, да и Кальцифер грозится вот-вот погаснуть.
- Да-да! - метнулся огонек в открытой жаровне. - Он каждую ночь подходит ко мне и начинает плакать! Я же могу погаснуть!
Огородное чучело стояло молча: он и не мог говорить. И хотя на его лице была нарисована широкая улыбка, Хоул чувствовал волну отчаянии и безнадежности, исходившую от него.
- Ну-ну, пожалуйста! - утешающе погладил по тонкому стволу. - Я ничем не могу тебе помочь, к сожалению, ибо не я - тот, кого ты любишь, чей поцелуй тебя спасет, - задумался, глядя на огонь. - Но, - с сомнением в голосе, - Можно попробовать, да? - встал на цыпочки, подтянулся и осторожно коснулся нарисованных губ.
Чучело завертелось, вспыхнуло, на секунду ярко осветив комнату и заставив Кальцифера возмущенно зашипеть, и превратилось в белокурого юношу, который чуть не упал на пол: отвык стоять на двух ногах. Но Хоул вовремя подхватил его, вместе с ним оседая на пол.
Юноша вначале ошеломленно рассматривал свои руки, словно не верил, что превратился обратно в человека, затем перевел недоверчивые глаза на Хоула:
- Что? - голос слегка охрип от долгого молчания.
- К сожалению, я не сумел снять с тебя заклятие до конца. Ты останешься человеком только до рассвета. Ты же сам знаешь, что это должен быть тот, которого ты сам искренне любишь, а не тот, кто проявляет к тебе жалость или симпатию, - погладил по мягким локонам, и юноша прижался к нему, разрыдавшись:
- Но я не хочу! Не хочу обратно в это ужасное чучело! Я хочу остаться человеком!!
- Тсс, тише! - Хоул гладил его по голове, прижимая к себе. - Я понимаю, маленький мой, - осторожно коснулся губами макушки, - Понимаю... понимаю...
Ради одного этого утешающего слова заколдованный принц был готов на все. К тому же теплые человеческие руки так давно не обнимали его с такой нежностью, что его руки потянулись сами собой, обнимая Хоула за шею, заставляя его прижиматься горячей, мокрой от слез щекой к прохладной щеке колдуна. Дрожащие губы нашли плотно сжатый рот Хоула, прижались отчаянным поцелуем:
- Пожалуйста... всего на одну ночь... заставь почувствовать меня, что я - живой, - и снова слезы бессилия текут по юному лицу.
- Тсс, тихо, - губы Хоула медленно скользят по лицу Джастина, собирая горькие слезы, пытаясь осушить, прижимаются к мокрым ресницам. Горячие руки медленно стаскивают с него желтый сюртук, одну за другой расстегивают пуговицы на кружевной рубашке, касаются нежной кожи, накрывают ладонью бешено стучащее сердце. Тут же ярко вспыхивает любопытный Кальцифер:
- Сердце!
Но Хоул шипит на него, укладывает затихшего юношу на пол, прижав его руки, наклоняется над ним и смотрит в глаза. Пристально. Безмолвно спрашивая, уверен ли тот.
И Джастин отвечает кротким, умоляющим взглядом, почти безмолвно, с трудом перекрывая треск огня, шепчет:
- Даже когда закончится для меня бесконечность... и я забуду, что был заколдован... я буду помнить тебя... твою доброту... колдун...
Хоулу жалко этого мальчика: такого потерянного, такого одинокого, с взглядом потерявшейся лани. Желание - умоляющее, нетерпеливое, почти болезненное - горит в нем не хуже огня Кальцифера, и также не может обжечь его. Глаза мерцают в неверном свете огня, ярко-желтые блики играют на нежном лице, и Хоул проводит тыльной стороной пальцев по его щеке.
- Не надо, - таким же шепотом, - не говори ничего... слова не значат ничего, - и слова Джастина, готовые клятвой вцепиться в горло принцу, отходят в сторону, становятся ненужными, пустыми, рассеиваются в жаре огня, когда Хоул касается губами его губ, и дыхание перемешивается со стонами. Аромат кожи колдуна завораживает, притягивает, словно лишает воли. - И меня зовут Хоул, Джастин...
- Хоул... - робко кладет руки на его плечи, не осмеливаясь притянуть. Послушно повторяет: - Хоул, - и светлое тепло признательности, благодарности распространяется по всей груди, - Хоул...
Изящные пальцы зарываются в золотистые волосы, желание дурманит, туманит сознание, лишает рассудка. Хочется забыться, уйти из этого света: от войны, интриг, зависти, сплетен - всего на одну ночь.
- Не надо больше плакать... никогда... - сцеловывает слезы с век, висков, - больше... не надо...
Только нежность тонких пальцев, только дрожь золотых ресниц, только трепет сладких губ, раскрывающихся навстречу его губам так искренне, так беззащитно. Упоительная нежность - нежданная, негаданная, как подарок судьбы.
- Все будет... хорошо? - слабая, едва тлеющая надежда. Искорка.
- Да... - точеные ключицы, хрупкие ребра под ладонями, через которые отчаянно бьется сердце - хочется укрыться в нем, потеряться, пропасть... Сердце. - Теперь... все будет хорошо...
Золото волос смешивается, пальцы переплетаются - защити, возьми с собой, не покидай...
Дыхание прерывается, становясь все жарче, когда соприкасается обнаженная кожа. И проникновение - глубокое, страстное, уверенное, исследует его изнутри, влажно, мягко скользит внутри него. Но внезапно Хоул словно обезумел, до синяков сжимая податливые бедра, и Джастин стонет хрипло, жалобно, теряясь в безумных, голодных глазах колдуна, но тело словно сковано истомой, оно само льнет к Хоулу, словно пытаясь слиться с ним. Внутри Хоула, вместо его сердца словно пламя бушует, и Джастин горит в нем - весь, без остатка, превращаясь в пепел.
- Хоул! - почти испуганно, но чего он испугался, Джастин не сможет сказать. Он захлебывается чувствами: такими яркими, такими огненно-живыми, словно он долго-долго брел в одиночестве, серой пустоте, и только теперь пришел к огню. Захлебывается от избытка ощущений, раскинувшись, распластавшись под сильным, обжигающе-горячим телом колдуна: - Не покидай меня, - умоляюще: - Пожалуйста... не бросай...
Огонь проникает в него, опаляет изнутри, заставляя кричать как от физической боли, судорогой сводя все тело, скручивая все мышцы в узел, заставляя из последних сил цепляться за его плечи, поддаваясь, вжимаясь в него все сильнее, впуская в себя еще глубже. Джастин выгнулся, запрокидывая голову, и закричал, оглушая себя, и темнота - мягкая, теплая, уютная - накрыла его.
Ровный, словно какой-то сытой гул огня, когда Кальфицер смотрит на них, довольно прищурившись и положив призрачный подбородок на сложенные огненные руки:
- Я доволен, - шепчет он.
Хоул перевел на него ленивый взгляд, гибко изогнулся и встал, оставив лежать на полу бесчувственное чучело. Не утруждая себя одеванием, подошел к огню, протянул ладони, словно согревая:
- Я счастлив, что ты доволен... Кальцифер...