[9493]

Ежели бличеманы еще не разбежались под напором КоКаме, и ежели че не понравится, вините во всем Eneada, которая соблазняла меня своими квинси

Название: Игры Маюри
Fandom: Блич
Paring: Ишида Урюю х Куротсучи Маюри
Rating: nc-17, pwp, изнасилование
Warning: «Осторжно, злой автор!» То есть, куча грамматических, стилистических, пунктуационных и других ошибок, ООС и ваще все грехи жизни, но, к сожалению, автор злобный, потому никакой критики не принимает
Summary: Ма-чан тайно ото всех балует себя... хотя вряд ли кому такие игры понравятся
Disclaimer: Я - не я, и дайря - не моя

Капитан 12 отряда любил работать ночью: любил тишину в лаборатории, когда оставался в ней один - тихо жужжали компьютеры, мониторы тускло освещали его кабинет. Любимый хирургический стол был аккуратно прибран и вычищен до блеска.
Никого здесь нет, и Маюри позволил себе маленькую слабость. Так приятно побаловать себя, когда никто этого не видит и никогда не узнает. Он принял горячую ванну, щедро намылившись ароматным гелем, и, не удосужившись вытереться или одеться, разгуливал по лаборатории в распахнутом халате, накинутом на голое тело.
Халат был такой пушистый, ярко-синего – его любимого цвета, и Маюри любил нежное прикосновение к своей голой коже, словно ее касался самый искусный любовник.
Жестокий и бездушный капитан 12 отряда был настроен сегодня ночью почти игриво, и ему приятно оттого, как едва ощутимый ветерок гладил его бедра с внутренней стороны, когда он делал большие, стремительные шаги. И Маюри то летал из комнаты в комнату, то стоял, как сейчас, стараясь разглядеть в тусклом свете экранов жидкость в пробке, когда скорее почувствовал, чем услышал движение за спиной.
- Квинш-ш-ши, - как можно более скрипучим и сварливым голосом выдавил он. – Опять болтаешься в моей лаборатории? Я сказал тебе уже, что тебе тут нечего высматривать. Убирайся!
Но смутная тень за его спиной промолчала, вместо этого начав приближаться к нему. Медленно, осторожно.
Мальчишка просто наглел на глазах, и Куротсучи-тайчо хотелось проучить его.
- Или ты соскучился по моему скальпелю? Хочешь лечь на хирургический стол?
Чего он не ожидал, так это нападения. Причем физического. Его схватили за загривок и, как ни обидно, несколько раз стукнули лицом об стол, прежде чем он среагировал и ударил Урюю, заставив его чуть ли не отлететь к стене.
Брезгливо отряхнулся, поправляя воротник халата. Аккуратно поставил колбу на место – не разбил, сохранил: настоящий ученый во всем должен сохранять трезвую голову.
- Ты совсем обнаглел, мальчишка.
Ишида плавно поднялся с пола и тут же прыгнул на него. Толкнул вперед, заставив удариться ребрами о край стола с такой силой, что перехватило дыхание. Град ударов обрушился на него – жестких, профессиональных, с применением духовной силы. И такая агрессия, такая ненависть в них, что Маюри просто теряется под их напором. Да и отсутствие маски оказывает на него деморализующее действие, словно в ней он черпал дополнительные силы. Жесткие пальцы впились в его волосы, дернули голову назад, и Маюри увидел жестокие, синие глаза, четко подведенные темно-фиолетовой тушью, обрамленные густыми, иссиня-черными ресницами. И фиолетовые губы на бледном лице.
Квинси красив, как никогда, но он не дал ему полюбоваться собой. Толкнул вперед, роняя на пол, и снова удары - меткие и жестокие, каждый из которых вырывал у Маюри крик или стон. Куротсучи унижен, но отчего-то не может оказать сопротивления. Вместо этого подтянул ноги к груди, прикрыл руками голову, пытаясь защитить самые уязвимые места - его тело реагировало инстинктивно, но от этого было мало пользы.
Движения Ишиды молниеносны и отточены. Даже удивительно, насколько привычным движением он обхватил за талию на мгновение обмякшее тело капитана 12 отряда, закинул грудью поперек хирургического стола: так, чтобы его руки и ноги свешивались с разных краев. Широко развел его ноги и привязал к ножкам, зафиксировав в унизительной позе. Маюри и моргнуть не успел, как его руки также оказались закованы.
Наверное, пожелай он этого, он сумел бы вырваться из этих жалких на вид пут, но он сам делал их – долго выводил их формулу, чтобы невозможно было разорвать их с помощью рейяцу. Проводил мучительные испытания на шинигами, мечтал опробовать их на каком-нибудь капитане, или хотя бы лейтенанте. Но даже в самом дурном сне ему не могло присниться, что он сам станет своим же подопытным.
- Немедленно развяжи меня! – голос предательски вздрогнул, что не понравилось самому Маюри.
Ишида словно не слышал его: метнулся темно-синей тенью к стене, схватил его катану. Вернулся, прижался к его спине, наклонившись, и Маюри почувствовал его ровное, спокойное дыхание над ухом.
Свободной рукой Урюю отодвинул его волосы, спадавшие на лицо – почти ласкающее движение, до абсурда не связывающееся с движением его другой руки, пробирающееся под подол его халата. Маюри почувствовал, как рукоять меча раздвинула его ягодицы, нащупывая вход в его тело.
- Не смей… наглый… мальчишка, - нечто похожее на панику и дурноту – то, что Маюри не испытывал давно… так давно, с тех пор, когда его капитаном был Урахара-тайчо… Возможно, это был страх, но, несомненно, и возбуждение.
У него так давно не было никого, и Маюри отчаянно думает, что он не готов. Его анус отвык от подобного вторжения, и истерический страх охватывает его.
- Квинси!
Твердая, шершавая рукоять – Маюри чувствует каждую извилину рукояти своего духовного меча – на секунду замер, надавливая на его сопротивляющееся отверстие. Сердце замерло в отчаянной надежде: может, передумал?
Но движение, замершее всего на одну дразнящую секунду, продолжилось, и катана решительно, неумолимо вошла в его тело, разрывая нежные ткани. Маюри сразу же задохнулся от сумасшедшей боли и закричал в голос, забыв, что стены его лаборатории звуконепроницаемы. Веревки натянулись, впившись в запястья и лодыжки, и Куростучи почувствовал, как теплая, щекочущая струйка крови сбежала по внутренней стороне его бедра, наверняка пачкая его любимый пушистый халат.
Меч двигался внутрь, до самого упора, затем его резко вырывали обратно, но только для того, чтобы с силой засадить вновь. Было больно. Жутко, кошмарно больно – он уже забыл, какой она может быть, эта боль. Куротсучи дергался и кричал, пытаясь разорвать свои путы, хоть как-то избежать боли, но все тщетно. И в то же время эта боль была безумно сладкой. Через какое-то время он начал извиваться по-другому, наоборот пытаясь подставиться так, чтобы головка рукояти касалась того самого места внутри него, от которого жар разбегался по всему телу. И тайчо знал, что бесстыдно подмахивает этим нахальным движениям, чувствуя, как с каждым разом там становится все более мокро. И движения меча внутри него становились более плавными, скользя в его крови.
Свободной рукой квинси обхватил его возбужденный член, нежно поглаживая подушечкой большого пальца головку, усиливая его наслаждение, и не переставал насиловать его.
Из угла комнаты вышла вторая тень, в неверном свете мониторов превращаясь в еще одного Ишиду Урюю.
- Да, - застонал Маюри, с трудом приподнимая голову и приоткрывая рот.
Те же подведенные густой фиолетовой тушью прекрасные глаза, тонкие, фиолетовые губы. Те же мягкие, плавные движения стройного, изящного тела. Ишида подошел к нему медленно, нежно отвел с лица мокрые от пота синие пряди.
- Хочу, - голос Маюри хриплый.
Ишида расстегнул свои облегающие джинсы, достал возбужденный член, и Маюри отчаянно качнулся вперед, желая поскорее взять в рот эту восхитительно твердую плоть. Теперь он был возбужден так, что даже дышал с трудом. К тому же немаленький член маленького квинси заполнил его рот до такой степени, что просто перекрыл доступ воздуха. А тот, который поступал, был вплотную смешан с запахом самого Ишиды – головокружительным запахом пота и возбуждения молодого, здорового тела.
Тот Ишида, который был сзади, вытащил его меч и кинул на пол. Куротсучи знал, что сейчас жесткая рукоять будет заменена твердой, но нежной плотью самого квинси, и замер в ожидании, облизывая головку члена во рту, пытаясь языком забраться под крайнюю плоть, жалея лишь об одном, что руки его связаны, и он не может вцепиться ногтями в эти стройные бедра.
Вставить толстый член в скользкое от крови, широко разверзнутое отверстие, наверное, было так просто, и все же было больно, словно провели горячим железом по обнаженным нервам.
- Мммм, - Маюри застонал от восторга. Выдавил с трудом: – Еще! Еще! Сильнее! – и продолжил интенсивно сосать плоть во рту.
Ишида трахал его задницу без всякой жалости – быстро, сильно, глубоко - его таз двигался, словно заведенный, как будто с каждым движением он пытался вбить свой член беспомощного, связанного капитана 12 отряда.
Из тени в углу комнаты появился третий квинси – с такими же совершенными чертами лица, подчеркнутыми фиолетовым. Он подошел к нему сзади, заставляя первого потесниться, и Маюри с ужасом понял, что в его развороченный анус втискивается второй, такой же огромный от возбуждения член.
- Не-е-ет! – но Ишида, который был спереди, схватил его за волосы, сунул ему в рот свой член, затыкая и заставляя его сосать. Боль была просто чудовищной, слезы против воли катились из его глаз, и он кричал, как мог, хрипел, задыхаясь в этом безумно прекрасном оргазме. Его член дергался, выплескивая на стол горячее семя, и Маюри чувствовал, как его рот наполняется такой же горячей, вязкой жидкостью, и по ногам его потекла кровь, смешанная уже со спермой.
Прекрасно…
Обессилевший Маюри уронил голову, пролежал так несколько секунд, пытаясь отдышаться, и только после этого хрипло приказал.
- Развязать.
Двое куколок-квинси послушно присели на колени, развязывая, и Маюри с трудом встал. Все тело ныло от неудобной позы, но в то же время каждая клеточка словно бы пела.
- Отнести на постель.
Двое подняли его под руки и бережно понесли. Маюри был счастлив. Он бы хотел, чтобы настоящий Ишида так возился с ним, но увы, пока что все, что было доступно ему, были только эти куколки Заэля.
Его также аккуратно уложили на постель, и Маюри сам скинул испачканный в крови и сперме халат.
- Раздевайтесь!
Ласкающее взор зрелище: три совершенно одинаковых и совершенно голых квинси, которых выполнить любой его приказ.
- Оближите меня всего! – откинулся на подушки, прикрыв глаза от удовольствия. Осталось только научить их говорить. маюри любил слушать пошлости и приказы во время секса.
Три куколки-квинси ласкали, нежно целовали и гладили, заботливо массировали усталые мышцы, облизывали и слизывали с его тела все следы только что свершившегося насилия, и Маюри плыл под их ласками. Ведь так приятно побаловать себя, когда никто этого не видит и никогда не узнает.
***
Оригинал куколок каждую ночь мучался мокрыми снами и не понимал, с чего это его либидо так странно реагирует на присутствие Ичиго...


арт тоже выкладывала Eneada на сообществе