Название:
Fandom: J-pop, Джанниз бойз
Paring: ТаккиПи
Rating: NC-17
Warning: «Осторожно, злой автор!» То есть, куча грамматических, стилистических, пунктуационных и других ошибок, ООС и ваще все грехи жизни, но, к сожалению, автор злобный, потому никакой критики не принимает.
Summary: В дорамке Длинное-длинное любовное письмо, в которой играл еще маленький Пи-чан, говорили, что «Пи» означает «Королева». А что ознчает «Королева» в гейской терминологии, я думаю, знают все Честно признаюсь; эта мысля не давала мне покоя несколько лет. Только, глядя на сегодняшнего Пи, его ОЧЕНЬ сложно назвать девочкой, нэ? Так что это фик про маленького Пи-чана, который преданным щеночком бегал за Такки... и популярное объяснение причины, по которой я не люблю так всеми обожаемый ТаккиТсу Правда, я все смягчил, и по этой версии Пи не остается с разбитым сердцем... Как я могу заставить страдать моего любимого мальчика?
Disclaimer: Я - я, и дайря - моя, жаль, что мальчики не мои...
Станет ли Пи давалкой?Втайне Пи ужасно гордился тем, что его пригласили на вечеринку семпаев, но сейчас, сидя в их окружении, старался не слишком надуваться от гордости. Степенно, со знанием дела - как казалось ему самому - принял бутылку пива, которую передал ему Такки, постарался не морщиться, когда горьковатое и пузырящееся пойло попало ему на язык. Конечно же, с гораздо большим удовольствием он выпил бы кока-колу, но не мог же он попросить об этом на взрослой вечеринке! Его бы моментально засмеяли и выгнали.
А он собирался рассказать потом всем своим друзьям, что был посвящен в круг взрослых! Так не рассказывать же о том, что его выгнали за то, что он попросил попить какой-то детский напиток!
Поэтому Пи мужественно терпел, маленькими глотками цедил противную желтую жидкость и во все уши слушал, о чем говорят взрослые. К сожалению, семпаи не вели особо умных и взрослых речей. Скорее, они говорили практически то же самое, что и они с друзьями.
Разница заключалась лишь в том, что вместо лимонада семпаи пили противную муть, и курили.
После одной бутылки Пи развезло так, как и он сам не ожидал. То есть, пока он сидел, все было нормально: только голова слегка кружилась, и тело было такое легкое-легкое. В чем недостаток этой легкости, он понял, едва попытался встать и сходить в туалет. И едва не упал на Такки.
- Эй, малыш? Ты как? - тот со смехом подхватил его, но Пи гордо выпрямился.
В смысле, попытался.
- Нро... нро... Нор-мально, - солидно проговорил он и пошел дальше, важно кинув через плечо: - Я отлить! - вызвав дружный смех.
Но Пи не стал обращать на них внимания: у него других проблем хватало. Стараясь идти на прямых ногах и не шататься, он все же выбрался в коридор и тут же прислонился к стене: голова кружилась нещадно, а пол то приближался, то отдалялся. С трудом добрался до туалета. Слава богу, хватило сил справить нужду, и при этом не опозориться. И все равно Пи пришлось достаточно долго постоять, чтобы головокружение хоть немного прошло, прежде чем он решился на обратный поход.
Когда он вышел из туалета, напротив дверей, подпирая спиной стену, стоял Такки.
- Ты долго, - улыбнулся мягко, без единой насмешки. - Я начал волноваться.
- Я в про... про... по-рядке, - важно выдал Пи, держась за косяк двери.
- Я вижу, - Такки каким-то плавным, текучим движением подошел к нему и обнял за талию, поддерживая. - И все же, давай я помогу тебе.
- Ннне... ох, надо.
Неожиданно Такки прижал его к стене и поцеловал его. Пи охнул и попытался оттолкнуть его: ему было страшно и стыдно - он же знал, что это неправильно и осуждается в обществе похуже пива и курения. А правила поведения в обществе им вдалбливали нещадно. Но губы Такки были такими нежными, такими ласковыми, и так здорово касались его губ, порхали по всему лицу, щедро раздавая едва уловимые поцелуи - такие сладкие, что колени от них дрожали сильнее, чем от пива.
- Семпай, - хрипло выдохнул он, не обнимая Такки за шею, а цепляясь за него, чтобы не сползти на пол от бессилия.
- Ммм, - Такки ничего не ответил, но от него исходила такая уверенная, и в то же время ласковая настойчивость, что Пи ничего не мог с ней поделать. Только стонать и запрокидывать голову, подставляя под жадные поцелуи шею.
Руки Такки так уверенно и так бесстыдно зашарили по его телу, что Пи казалось, что там, где только что побывали ладони Такки, кожа начинает гореть. Они гладили его грудь через футболку, живот и неожиданно накрыли его пах. Пи ойкнул от неожиданности и дернулся - по всему телу пробежала дрожь, словно через него пропустили электрический разряд.
- Тссс, тише... тише, мой хороший, - он легко и уверенно расстегнул ему ширинку, приспустил ему штаны и начал бесстыдно ласкать между ног.
«Это неправильно! Так нельзя!» - паническая мысль забилась в голове Пи, и он попытался оттолкнуть чужую руку.
Но ведь это же был Такки! Его любимый семпай! Он был гораздо старше Пи, был потрясающе красивым молодым человеком, который нравился многим девчонкам. Да что там говорить: он был поп-айдолом и секс-символом Джанниз-бойз! Но сейчас Такки слегка затуманенными от страсти глазами смотрел на растерянного, смущенного, совершенно пьяного подростка, окончательно сбитого с толку, и умело дрочил ему член.
- Не оттакливай меня, Пи-чан... хотя бы ты...
Пи не был уверен, не послышались ли ему последние слова. Он вообще ни в чем сейчас не был уверен. Перед глазами все плыло, дыхание участилось, а воздух, который необходимо было глотнуть, и как можно срочнее, почему-то исчез. Отчаянно зажмурившись, он откинулся на стену и просто позволил Такки делать с ним все, что тот захочет: у него просто не осталось сил сопротивляться.
Такки сходил с ума. Он сам понимал, что это неправильно: развращать этого невинного ребенка. Но Тсу сводил его с ума своими отказами и играми, и Такки так отчаянно нуждался в чьей-то ласке, в чьей-то беззаветной любви, что готов был взять первое, что предлагали ему.
И даже если Пи сам не понимал толком, что он делает, он был таким... соблазнительным, что Такки просто не смог отказать себе. К тому же, рано или поздно, он все равно сделает это с кем-то. И пусть это будет он сам, чем кто-то, кому Пи будет не так важен. Такки, все-таки, любит его.
Не так, как Тсу, который медленно и верно сводил его с ума. Но ровной, верной, искренней любовью старшего брата.
К тому же взъерошенный, растрепавшийся Пи, задыхающийся и раскрасневшийся от возбуждения, с широко расставленными ножками, приспущенными штанами и эрогированным членом, был настолько хорош, что только сумасшедший отказался бы от него сейчас.
- Пи-чан... мой любимый Пи-чан, - Такки слегка наклонился вперед и снова поцеловал его в губы.
Пи так хотел дышать, но тут он почувствовал, как Такки снова коснулся его губ, словно предлагал ему воздух, и Пи отчаянно впился в этот поцелуй, который, казалось, проникал в каждую клеточку его тела, принося вместе с облегчением новую волну такого жгучего возбуждения, что он невольно застонал, чуть ли не всхлипывая. Он не понимал толком, что с ним творится, не хотел этого, боялся, но и не мог заставить себя прекратить это.
- Семпай, - не получалось дозваться до Такки, попросить его прекратить. Перед глазами плыли, вспыхивая, цветные пятна, в голове шумело так, что он больше не слышал шума вечеринки.
Вечеринки! Там же люди, любой из которых в любой момент может выйти в коридор! И увидеть их!
Пи запаниковал, замычал что-то нечленораздельное, сгорая одновременно от стыда и охватившей его похоти. Никогда в жизни никто не касался его так, не дотрагивался до его члена, и то, что он чувствовал сейчас, не шло ни в какое сравнение с самоудовлетворением.
В пьяном сознании Пи пока еще билась здравая мысль, что то, что происходит - это неправильно, постыдно, и многие называют это извращением. Он еще ни разу не был с девушкой, а сейчас - во время пьяной вечеринки - обнимает взрослого парня, прижимающего его к стене, отвечает на его поцелуи и толкается членом ему в руку.
Ему было так стыдно, но одновременно так хорошо. Подросток открывал для себя новые ощущения, неведомые ему ранее, и это было великолепно…
Тем временем Такки опустился перед ним на колени, впился губами в стоящий член и принялся облизывать его головку. Пи вскрикнул от нахлынувшего на него удовольствия. Конечно же он знал, что так делают, но ему и в голову не приходило, что сделает ему такое Такки! Он пытался глубоко дышать, вцепившись руками в длинные волосы Такки, наплевав на всю его дорогую и стильную стрижку, но воздуха все равно не хватало! И он, сам не осознавая того, стонал, всхлипывал, временами даже беспомощно мяукал, безумно умиляя Такки.
Он начал глубоко заглатывать его член - такой приятный, розовый и чистенький - весь такой, как сам Пи-чан. Старательно облизывал бархатистые яички, ласкал языком уздечку, вылизывал набухшие на стволе вены, проводя вдоль них языком, и вновь глубоко заглотывал. Обхватил голую попку Пи, сжимая и тиская руками упругие, маленькие полушария, ласкал ладонями тонкие, дрожащие, еще гладкие бедра с нежным, едва заметным пушком.
Пи, громко закричав, чувствуя себя на вершине блаженства, начал кончать, словно умирал. Такки буквально высасывал из него все соки, и Пи никогда в жизни не испытывал такого мощного оргазма. Он, не сдерживая громких, беспомощных криков, толкался в рот взрослому парню, спуская ему в рот свою сперму, а тот, не останавливаясь, продолжал сосать и облизывать его член.
Перед глазами словно все померкло, и Пи без сил свалился бы на на пол, если бы Такки не поймал его вовремя. Он приподнялся, снова прижал подростка к стене и впился своими губами ему в рот. Пи же, окончательно потеряв голову от вкуса своей спермы на губах своего новоиспеченного любовника, беззащитный, мог только целовать его в ответ.
К тому же поцелуй Такки был таким нежным и таким страстным. Чужой язык нежно ласкал его язык, и для Пи это было так странно и так внове, но так приятно: по телу пробегала дрожь не то страха, не то вновь пробуждающегося желания. Ощущать чужой теплый язык у себя во рту - это странно и безумно, безгранично возбуждаюше.
И когда Такки оторвался от его губ, Пи понял, что сам обнимает его, стараясь прижаться к нему как можно теснее. Подросток испугался сам себя и быстро расцепил руки.
- Семпай! Там люди! - высказал последнюю связную мысль, бывшуюся в его голове до сокрушительного оргазма.
Такки взъерошил его волосы на затылке и сильнее прижал мальчика к себе.
- Не бойся, - еле слышно рассмеялся: - Все уже ушли.
Пи выдохнул с таким облегчением, что Такки рассмеялся, чуть наклонился и подхватил его на руки.
- Семпай! - снова ужас в голосе Пи, но Такки уже знал, что не стоит придавать этому значения: Пи не откажет ему.
- Да, Пи-чан, - он внес подростка в спальню и бережно положил на широкую, двуспальную кровать. Стащил болтавшиеся на ногах штаны вместе с носками.
Глаза Пи расширились, когда он понял, чем они займутся сейчас.
- Оххх... - отчаянно покраснел.
Такки стащил футболку Пи, оставив его беззащитно обнаженным, и принялся покрывать его грудь поцелуями, не обращая внимания на его слабое сопротивление. Он нежно ласкал его ладонями, слегка покусывал соски.
- Тебе ведь это нравится? - прошептал между поцелуями. - Я же видел. Я же знаю.
Пи всхлипнул, сдаваясь. Да уж! После всего, что между ними уже было, бессмысленно и глупо было бы отрицать что бы то ни было. И он сдался, откидываясь на спину и раскинув руки.
Такки ласково улыбнулся, быстро разделся и лег на него сверху, накрывая своим телом:
- Не бойся... тебе понравится... - лаская Пи руками и губами, он прижимался к нему своим набухшим членом, и дрожащий мальчик, снова жутко смутившись и покраснев, сам ужасаясь своих слов, робко прошептал:
- Ты хочешь, чтобы я тоже сделал тебе ртом? Да? - и мужественно добавил. Вообще-то я не особо умею, но я постараюсь…
Такки с трудом сдержал свой смех. Вместо этого он улыбнулся, скользнул ниже.
- Нет. Я хочу кое-чего другого, - резко развел его ноги и улегся между ними.
Пи охнул и уставился на него широко распахнутыми от шока глазами. Такки улыбнулся и принялся целовать уже обмякший член, наслаждаясь запахом Пи. Чувствуя его возбуждение, смешанное со страхом. Пощекотал языком яички, а затем его палец начал осторожно массировать анус Пи.
Мальчик ойкнул от неожиданности, когда палец Такки слегка надавил на дырочку между ягодиц.
- Не бойся, - ласково уговаривая. - Я же обещал, что тебе понравится… повернись на живот.
Пи всхлипнул, но выполнил его просьбу.
- Вот так. Приподними попку.
Пи встал на четвереньки, доверчиво и так так соблазнительно подставляясь, что Такки задохнулся от умиления.
- Не бо-ойся, Пи-чан, - растянул его ягодицы и принялся языком ласкать анус. Уговаривая, кружа вокруг, не спеша облизывая. Осторожно проникая языком, аккуратно вскрывая девственную дырочку. Обхватил рукой вновь вставший член и начал ласкать, возбуждая все сильнее и сильнее.
Пи стонал и всхлипывал, уткнувшись лицом в подушку, и Такки решился, осторожно проник в него пальцем. Пи всхлипнул, издал какой-то нечленораздельный звук - то ли вскрик, то ли стон, сильнее прогнулся, и Такки начал вталкивать свой палец все глубже и глубже.
Пи чувствовал, как палец Такки сменил его язык, начал осторожно массировать его дырочку и медленно, но неумолимо проникать внутрь.
- Ой! - выдохнул он, пытаясь сорваться с этого пальца, который на данный момент пугал его больше всего на свете.
- Не сжимайся, - услышал горячий шепот. - Расслабься.
Пи был уже дико возбужден не столько от интимных ласк Такки, но и от мысли, что сейчас он трахнется по-настоящему - по-взрослому. Он задыхался от нахлынувших похотливых чувств, но все равно противный, липкий страх поселился внутри него. Он хотел того, что сейчас произойдет, и его единственным желанием было, чтобы Такки не прекращал облизывать его там. И в то же время он осознавал, что ему хочется рискнуть и попробовать чего-то большего. Того, что предлагал ему Такки, ковыряясь пальцами где-то глубоко внутри его тела.
Пи понимал, что это «большее» сейчас произойдет и помимо его желания, даже если он не захочет - он не сможет сопротивляться. Да и, честно признаться, не желает этого делать. Сейчас Такки трахнет его, выебет, как взрослого: он же чувствовал, как пальцы Такки разрабатывают, растягивают его дырочку, готовя для чего-то более крупного, от одной мысли о котором мысли Пи начинали путаться, а сердце - отчаянно стучать где-то в горле.
Было так страшно. Даже страшнее, чем на экзаменах.
Но Пи знал, что не станет останавливать Такки: пусть он делает все, что хочет - он доверяет своему семпаю, и знает, что тот не сделает ему ничего плохого. К тому же ведь то, что сейчас делает Такки, покрывая его ягодицы влажными, чувственными поцелуями, посасывая и покусывая его копчик - это так хорошо, так сладко…
- Не боишься? - горячий шепот в ухо, и Пи отрицательно качнул головой.
- Нет.
- Хочешь?
- Да! - всхлипнул, сам понимая, что пути назад уже нет.
Потому сам растянул руками свои ягодицы, пошире расставляя ноги, подставляя пока еще девственный зад под член любовника.
Такки охнул: он не ожидал такого. Пи-чан всегда превосходил его ожидания! Возможно, за это он и любил его еще сильнее.
- Маленький мой извращенец, - просовывая свой член в тугую, девственную дырочку между упругих, маленьких ягодиц Пи, удерживая стонущего от первой боли и новых ощущений мальчика, Такки благодарно целовал его в шею, сильнее прижимая к себе и медленно насаживая на член. - Хороший мой... потерпи... сейчас будет хорошо.
- Хорошо, - вновь упершись локтями о подушку, Пи старался не разрыдаться от ужасной боли. Неужели это всегда так больно? Тогда какого хрена этим заниматься?
Он искренне не понимал этого. И боялся, что дальше будет только хуже.
- Не бойся, маленький, не бойся, - Такки погладил дрожащую от напряжения спину. Но терпеть и сдерживаться, упираясь головкой своего члена в туго сжатое колечко Пи - это оказалось выше его сил. И Такки резко толкнулся вперед, содрогаясь от сладости, и ощущая, как обнаженная головка скользнула в горячую, упругую, податливо раскрывшуюся дырочку.
- Ой! - словно захлебнувшись, коротко вскрикнул Пи, непроизвольно пытаясь вырваться из объятий любовника, отстраниться от него. - Не надо! - Ему казалось, что член Такки разодрал его зад, порвал его. Боль была обжигающая, резкая, сильная, невыносимая. - Пожалуйста! - Пи всхлипнул, дернулся еще раз и, закусив губу, снова сдавленно застонал.
Член Такки, уже чуть вошедший в анус подростка, мгновенно выскользнул обратно.
- Тихо, Пи-чан, тихо... потерпи, - зашептал Такки, обнимая и прижимая к себе юного любовника.
- Бо-ольно, - заскулил Пи почти беззвучно, жалобно: он не ожидал настолько неприятных ощущений. Вид у него был ошарашенный и протрезвевший.
- Давай еще раз попробуем, - Такки ласково поцеловал его в затылок: - Обещаю, что я осторожно, - зашептал ему на ухо, уговаривая. Взял его член в руку и снова принялся ласкать, чтобы возбуждение мальчика не прошло. - В первый раз так всегда, потом будет хорошо, обещаю, - уговаривая, изнемогая от охватившего его желания. Теперь ему хотелось во что бы то ни стало проникнуть в девственно тугой зад Пи, оттрахать его, слиться с ним, раствориться в нем.
- Больно, семпай, - всхлипнул, не решаясь продолжить. Страшась.
- Я осторожно… ты не бойся, - покрывая беспорядочными поцелуями щеки и волосы юного любовника шептал Такки, и Пи снова почувствовал, как палец круговыми движением снова заскользил по внутренним мышцам сфинктера, проникая внутрь, растягивая все еще тугую, испуганно сжавшуюся дырочку.
- Ведь так же не больно?
Пи замычал, отчаянно тряся головой:
- Мммннет...
Пи внутренне сжался и замер, едва Такки снова уперся головкой члена ему в анус, а затем медленно и осторожно начал проникать в его зад. Мальчик, закусив губу, дернулся, как и в первый раз, но вырываться не стал, хотя ему опять стало очень больно.
Такки на миг замер, давая ему притерпеться, и нежно ласкал его член.
- Потерпи... совсем немного... тебе будет хорошо, - ему самому было так сложно сдерживаться, но Пи все равно не верил ему.
И все же он решился:
- Хорошо, семпай, я готов, - прошептал, кусая губы и понимая, что отступать все равно уже поздно.
Такки осторожно двинулся дальше, головка его, казалось, окаменевшего члена, туго сжимаемая мышцами заднего прохода, плавно вошла, точнее, скользнула в покорно разжавшуюся дырочку.
- Оххх... - это было так прекрасно, что Такки не сдержал стона. Двигая бедрами, он мягко устремился вперед, чувствуя опьяняющую сладость, содрогаясь от этих ощущений и медленно вдавливая член глубже, на периферии слыша сдавленное, тяжелое дыхание Пи и его тихие, сладкие стоны.
Пи чувствовал, как в него с каждой секундой все глубже и глубже входит член старшего парня, и подростку казалось, что член любовника раздирает его, распирает изнутри, но он держался изо всех сил.
- Оххх, малыш... я весь в тебе, чувствуешь? - в голосе Такки слышался неприкрытый восторг, и Пи смог лишь кивнуть в ответ.
Ствол Такки дейсвтительно вошел в него до основания, и он даже чувствовал, как его яйца прижались к его ягодицам. И только слова Такки служили ему слабым утешением:
- Самый сладкий... невероятный, - набирая темп, парень ритмично задвигал задом, трахая подростка по-настоящему.
Член входил в Пи так глубоко, что каждый раз вызывал резкую боль, но мальчик терпел, несмотря на то, что его девственный до недавнего времени анус пылал огнем и очень сильно болел.
- Хороший мой... замечательный... - Такки сам не знал, что говорил, но он взял в руку член своего маленького любовника и начал ласкать его в такт своим все убыстряющимся движениям. - Такой сладкий... невозможно...
Неожиданно Пи дернулся и вскрикнул, и Такки понял, что нашел.
- Нравится? - стараясь двигаться под тем же углом, чтобы еще раз коснуться, приласкать его простату.
Перед глазами Пи все поплыло, вспышки нежданного, острого удовольствия вместе с болью породили приятную, ноющую тяжесть в низу живота, которая заглушала все, и появилось желание чувствовать в себе член Такки, который до отказа заполнял его узкий зад, еще глубже.
- Боже, - Пи всхлипывал, поддавался навстречу толчкам Такки, забыв обо всем на свете. - Да! Трахни меня сильнее! - сам не понимая, что сказал.
Такки же едва не сошел с ума от его слов.
- Развратный, - хрипло, гортанно, победно рассмеялся: Пи всегда, всегда превосходил его ожидания! - Какой же ты невероятный развратный, Пи-чан!
Пи содрогался от мощных толчков, испытывая одновременно и страдание, и наслаждение. Боль была чисто физическая, она была обжигающая, словно там, внутри, его с силой драли наждачной бумагой, и в то же время это начало доставлять ему такое огромное, сладостное удовольствие.
- Семпай!! Аххх, - он кричал и плакал, умоляя о большем. Хотелось бить кулаками по подушке, лишь бы получить больше. - Сильнее, семпай!
Такки трахал Пи, равномерными толчками ритмично вгоняя в тугую дырочку член, стоящий колом, чувствуя плотную, сжимающую, обволакивающую сладость его горячего тела, и в эти минуты они стали настолько близки, что чувствовали себя одним целым. Наслаждение нарастало и плавилось в каждой клеточке молодых, горячих тел.
- Пи-чан... сладкая королева...
Движения семпая становились все сильнее, и Пи кричал, стонал, подставляя зад под мощные удары, ощущая, как в его замечательной дырочке, способной, оказывается, приносить настолько огромное удовольствие, взад-вперед скользит член, напоминая работу поршня. И эти невероятные, магические слова:
- Наша сладкая, развратная королева...
Такки громко и прерывисто стонал, в то время как Пи, содрогаясь от толчков любовника, всхлипывал, чувствуя, что близок к новому оргазму. «Я - королева», - мысль была сумасшедшей. За ней чувствовалсь безграничная, неизведанная ранее власть. Потеряв ощущение времени и пространства, превратившись в сгусток кипящей страсти, Пи сходил с ума, поддавался назад, навстречу толчкам Такки.
А тот все сильнее и сильнее бился в зад Пи, двигая бедрами, а его член скользил в анусе мальчика уже безостановочно. Наслаждение нарастало, делалось все острее, и Пи, открыв рот, судорожно заглатывал и так же судорожно выдыхал воздух. Пот струйками стекал по его лицу, и в следующее мгновение мальчика прошило таким ярким разрядом тока, что он закричал, и из его члена в руку Такки толчками стала выплескиваться горячая сперма.
- Семпа-ай!!!
- Тсу-чан, - неслышно выдохнул Такки, наполняя попку Пи горячей жидкостью и щекоча простату.
Оргазм был настолько сильным, что, извергаясь в Пи, Такки громко стонал, запрокинув голову и отчаянно стараясь не выкрикнуть имя того, о ком думал беспрестанно. Он прижимал к себе содрогающееся от крупной дрожи горячее, юное тело своего любовника, а тот все продолжал содрогаться.
Наслаждение, будто огнем опалившее промежность Пи, было такой силы, что в какой-то момент переросло в такую же острую, сладкую боль, и он потерял сознание.
Такки подхватил бесчувственное тело мальчика и бережно уложил на постель. Улегся рядом, прижал к себе и накрыл их обоих одеялом.
- Пи-чан, - ласково улыбнулся, коснулся легким поцелуем опухших, слегка раскрытых губ. - Ты станешь настоящим дьяволом, когда в полной мере распознаешь свою силу. И не будет никому спасения от тебя, - прижал к себе, глубоко, потерянно вздохнул. - Жаль, что ты - не моя судьба...
Он не чувствовали ни капли расскаяния ни от того, что соблазнил Пи, и ни от того, что изменил Тсу. Да и нечему там было изменять: не на такой стадии были их отношения.
А у Пи - Такки знал об этом - все будет прекрасно.
И заснул так же крепко, как и его юный любовник.
***
Всю неделю Пи мучал Джина и Тому обещаниями подробно рассказать, что было на той «взрослой» вечеринке семпаев. Многозначительно сверкал глазами и обещал рассказать нечто такое, но только в конфиденциальных усовиях. И наконец они собрались только втроем, в комнате Джина, пока его родителей не было дома.
- Ну давай, давай! Рассказывай!
Парни затормошили хохочущего Пи с двух сторон, требуя немедленного отчета.
- Ну что вы там делали? Пили пиво? Настоящее пиво? А порнушку смотрели? А девчонок обсуждали? - вопросы сыпались с двух сторон бесперебойно.
Пи хотел рассказать. Правда хотел! О том, как Такки неожиданно поцеловал его, и это оказалось так здорово! И как отсосал ему в коридоре, у дверей туалета. А главное - и во всех подробностях - что они делали потом в кровати Такки, и как это было круто... здорово... интимно... только для двоих.
Неожиданная мысль поразила, и вдруг вся наигранная сексуальность, с которой торжественный Пи собирался рассказать, как он по-настоящему, по-взрослому переспал с Такки, мгновенно пропала. Пи неожиданно понял, что это глубоко личное дело, о котором невозможно рассказать всем подряд, и все слова, которые он заранее заготовил, застряли где-то внутри него.
Вместо этого он прикусил губу и быстро опустил глаза, чтобы ребята ничего не могли прочитать по ним. И с трудом выдавил из себя:
- Да ничего особенного.
Джин и Тома с изумлением смотрели, какой ненаигранной, но в то же время какой-то чуть ли не женственной чувственностью полыхнуло от Пи, когда он скромно и поспешно опустил глаза, прошептав кокетливое: «Да ничего особенного». И уже новыми глазами посмотрели на своего друга.
Не как на друга, а как на объект сексуального вожделения, которое, кажется, можно легко удовлетворить.
Это было бы так удобно, кстати говоря...
- Пи-чан, - неожиданно ласково, как-то умоляюще прошептал Тома, подсаживаясь к нему поближе и осторожно касаясь рукой кончиков его пальцев. Никогда раньше он не смущался того, чтобы коснуться Пи, но тут странная волна робости окатила его, и сердце забилось где-то наверху, в висках и в миг пересохшем горле.
Никогда раньше для него не было проблемой толкнуть или обнять Пи, но тут, при одной мысли, что он может коснуться спины друга, или обнять его за талию, стало так хорошо, что голова закружилась.
Джин смотрел, как Тома бессовестно заюлил, чуть ли не пуская слюнки на Пи, и неожиданно волна темной ревности, от которой сперло дыхание, окатила его. Он ясно видел, как Тома пытается обхаживать Пи - его Пи-чана! Да как он смеет? И он бесцеремонно обхватил Пи за талию и резко потянул на себя.
- Он мой!
Томо зарычал от ярости: как смеет этот нахал так откровенно лапать его Пи-чана? И он с яростью оттолкнул руки Джина:
- Не смей! Убирайся вон! К своей верной черепашке!
Конечно же, Каме был лучшим другом Джина, и он очень любил его. Но не так, как Пи! Поэтому Джин крепче ухватился за Пи:
- Сам убирайся! Как ты смеешь?
- Отвалите от меня! - неожиданно ожил виновник новой Троянской войны в Джанниз-бойзах.
Ему совершенно не понравилась мысль, что какой-то там страшненький Каме может стать его соперником за это «особое», новое внимание Джина, и он решил расставить все по своим местам. Он снова почувствовал ту самую волну магической энергии, которая поднялась в нем, когда Такки назвал его «нашей сладкой королевой».
Точнее, сладкой и развратной. Эта мысль так понравилась Пи, что он тихонько хихикнул: ему захотелось изведать новых сексуальных экспериментов.
- Джин! Прекрати меня лапать! - возмущенно надул губки, гибкой змейкой выскользнул из его объятий и пересел поближе к более деликатному Томо. - Иди к своей черепашке! - но быстрый, кокетливый взгляд, кинутый из-под челки, сказал: «Иди и возьми меня».
Джин взвыл от возмущения и накинулся на Пи, сам толком не понимая, чего хочет. Но то, что Пи надо завалить на спину, лечь на него сверху и сделать с ним что-то такое... такое... сверхестественно замечательное, от которого душа готова улететь в рай - это он знал инстинктивно.
Пи и пискнуть не успел, как Джин грубо навалился на него, бесстыдно лапая. И бедром он чувствовал, что тот возбужден не на шутку. И неожиданно испугался, заорал:
- Тома!!!
Икута не заставил себя ждать, естественно. Он кинулся сверху на эту кучу-малу, пытаясь отбить Пи у Джина и, если получится, все-таки пощупать попку Пи-чана.
Упс, а своих-то физических сил, как справиться с этими двумя похотливыми животными, Пи и не рассчитал!
- Отпустите меня! Вы с ума сошли? - отчаянно цепляясь за свою футболку, которую кто-то уже предприимчиво пытался стянуть с него.
Ой-ой-ой, что будет, если эти двое сейчас изнасилуют его совместно?!