Пушик, ты оживший кошмар правоверного натурала (с) Сефирот
Название: Подарок на День Рождения Юсян 
Fandom: Fushigi Yuugi
Paring: Накаго х Томо
Rating: NC-17, изнасилование... эээ... кажется, ручка в попке называется фистинг?
Warning: «Осторожно, злой автор!» То есть, куча грамматических, стилистических, пунктуационных и других ошибок, ООС и ваще все грехи жизни, но, к сожалению, автор злобный, потому никакой критики не принимает.
Summary: Это напоминание нам обеим о нашем знакомстве, о Samui и Atsui... Юсян, солнышко, я искренне верю, что все эти годы, что мы с тобой дружим, ты знала, что у Пушистика есть совесть, и она грызет его беспрестанно все эти 7 лет
Disclaimer: Я - я, и дайря - моя, жаль, что мальчики не мои...
маленький подарокОн вошел в покои Томо, где в центре комнаты, закрытое от посторонних прозрачными шторами, висело вытянутое в струну тело – жрец Сейрюю был подвешен к потолку за руки. Накаго находил это зрелище прекрасным: с самого порога можно было увидеть эту хрупкую, беззащитную красоту, и ниспадающие прозрачные занавеси лишь подчеркивали ее. Он был обнажен, и даже длинные, густые волосы не могли прикрыть его наготу.
Мягкие, но прочные веревки из той же прозрачной ткани связали его руки, запястья были вывернуты, а длинные, изящно растопыренные пальцы лишь подчеркивали его красоту. Ненависть поднялась волной в груди Накаго при виде этих пальцев – так хочется сломать их, и только для того, чтобы услышать истошный, надрывный крик Томо.
Его плечевые суставы вывернуты – видно, что Томо больно и тяжело дышать – воздух со свистом вырывается из груди, и торчащие ребра ходят ходуном. Голова бессильно свесилась, и не видно лица из-за тяжелого, блестящего водопада густых волос. Это не нравится Накаго, и он подошел ближе, отвел занавес волос, чтобы взглянуть в его лицо. Обхватил за подбородок и поднял его голову. Густые ресницы вздрогнули, веки медленно поднялись.
- Н-на-ка-го-сама, - с трудом выговорил Томо, глядя на него мутными от боли глазами, и Накаго довольно улыбнулся: собака узнала своего хозяина.
Он провел пальцем по потрескавшимся и искусанным губам – больше в его внешности, пожалуй, ничего не выдает многодневных страданий и терзаний – сила Сейрюю течет по этому телу и излечивает за сутки все раны, которые Накаго оставлял на нем прошлой ночью – ни кровавых следов кнута, ни разорванного ануса – тело Томо снова здорово и совершенно. И готово для его новых утех.
- Зачем ты искусал свои губы, Томо? – обманчиво ласково спросил Накаго, продолжая ласкать их, - ты же знаешь, как я люблю целовать их.
- Про-сти-те, На-ка-го-сама.
Накаго рассмеялся, запрокинув голову. Он ненавидел Томо – этого хитрого и коварного жреца Сейрюю, но с каждым днем обходиться без него становилось все тяжелее и тяжелее. И не только потому, что он был сейши. Ему нужен был именно сам Томо.
Его тело – совершенное, тонкое, такое хрупкое на вид, но такое выносливое. С тонкой талией, которую так и хочется обнять, и совершенно неважно, рукой или кнутом.
Его лицо – такое красивое, с совершенными чертами лицами без этого грима.
Его губы – тонкие, чувственные, умелые, ласковые, за секунды доводящие его до вершин блаженства.
Его руки – изящные, сильные, уверенные и беззащитно скидывающиеся в напрасной попытке защититься, когда Накаго избивал его.
Его ноги – длинные, стройные, с совершенными коленками и тонкими лодыжками. Эти ноги могут носить своего владельца по полу такой мягкой, невесомой походкой или сжимать Накаго до боли, когда он насиловал их владельца – мужчине не следовало иметь такие ноги.
Но самое удивительное в нем, пожалуй, все же, его глаза – янтарно-желтые. Легенды говорят, что тигриные глаза только у самых смелых и отважных людей.
К сожалению, легенды врали.
- Я так не хочу наказывать тебя, но ты меня заставляешь, - старательно делая вид, как ему жаль наказывать его, он начал распоясывать кнут, который завернул наподобие пояса. – Ах, Томо, Томо, когда же ты научишься послушанию?
- Я не хотел, - от страха Томо прекратил заикаться и заговорил торопливо, пытаясь убедить его не наказывать. - Пожалуйста, Накаго-сама!
Но Накаго размахнулся и от души стегнул его – кончик плети завернулся вокруг тонкой талии, и Накаго с удовольствием потянул ее назад, оставляя на совершенной коже красный, мгновенно налившийся кровью рубец.
Томо тут же закричал от боли, и его крики лучше любой музыки – он любил, когда Томо кричал и молил его. От каждого удара кнута его тело вздрагивает, и Томо начал переступать на кончиках пальцев, словно пытался уйти от его ударов, и Накаго залюбовался напряженными мышцами ног, вытянутыми ступнями с круглыми косточками по сторонам. Ему настолько больно, что голова невольно дергается всякий раз, и каскад длинных волос летит взад-вперед, завораживая Накаго.
Он вовсе не желает быть околдованным этой красотой, но она сводит его с ума, и ему хочется все больше и больше: чтобы Томо кричал громче, чтобы еще больше кровавых узоров нарисовала его плеть, чтобы рубиновые капельки крови, сияя в свете расставленных по всей комнате свечей, забрызгали прозрачные шторы, матово поблескивали на коврах, устилающих пол, и чтобы Томо кричал – все громче и громче – и умолял прекратить, сжалиться, смилостивиться…
Как кричал когда-то он сам в детстве, умоляя безжалостного императора пощадить его, отпустить, не причинять больше боли. И Накаго бил и бил его, пока рука не начала уставать. К тому времени на белоснежной коже жреца Сейрюю почти не осталось здорового места – он весь исчерчен тонкими, кровоточащими полосами, и Накаго наконец позволил себе обнять его и прижать к себе.
Томо больно от любого прикосновения, и он глухо, со всхлипом застонал, кладя голову ему на плечо:
- Накаго-сама, пожалуйста.
Накаго потянул за кончик прозрачной веревки, развязал узел и подхватил бессильно скользнувшее ему на руки тело. Положил на пол, коснулся подушечками пальцев искусанных губ. Зарылся пальцами в тяжелый шелк волос и поцеловал его в окровавленный рот, запуская язык, наслаждаясь сладостью его глубины.
- Накаго-сама, - выдохнул ему в рот, обнимая в ответ и прижимаясь всем телом. Готовый на все, будь то ласки или новые мучения. – Накаго-сама… - пусть в его поцелуе не было и намека на нежность, но он все же целовал его.
Накаго заскользил поцелуем вниз по его телу – Томо скорее больно, чем приятно от его прикосновений, но Накаго все равно – тот стонал и выгибался навстречу ему, и это все, что ему нужно сейчас. Вкус крови на губах не проходил, и Накаго провел языком вдоль каждого кровоточащего рубца, зная, что назавтра от этих следов его кнута ничего не останется.
Все мимолетно. Все проходящее. Как и его увлечение этим длинноволосым жрецом Сейрюю.
Томо же изящно выгнулся, с готовностью развел ноги в стороны, открывая ему доступ в самую сокровенную часть своего тела. Это вызывало презрение Накаго: он хотел, чтобы лорд взял его. Хотел, чтобы он причинил ему боль – это была цена, которую он платил, чтобы принадлежать ему.
- Пожалуйста, - прошептал Томо, - пожалуйста, Накаго-сама, смилуйтесь, - прикрыл глаза, словно от наслаждения. Он знал, что его тело принесет ему удовольствие – и это, возможно, было единственной его наградой. Черноволосому сейши больше ничего не было нужно.
Что же… можно сказать, что Томо сам захотел этого. Это был его выбор. И Накаго всего лишь выполнил его просьбу – он просто воткнул пальцы между широко разведенных ног Томо – прямо в дырочку, стыдливо спрятанную между белоснежными ягодицами. Томо всхлипнул и застыл, и Накаго начал вращать пальцы, раздвигая их, растягивая узкий пока вход, наслаждаясь сухой внутренней жарой – до тех пор, пока двигать пальцами не стало легче, а сухость не сменилась липкой влагой - он порвал его.
Тело Томо сжималось, а колечко ануса плотно обхватывало пальцы Накаго. Несчастный жрец стонал, поддаваясь навстречу движениям руки лорда Накаго. Силы истощились, и он не мог кричать.
Только стонать и всхлипывать, и эти мучительные стоны возбуждали Накаго, пробуждая в нем все самое низменное, плотское.
- Попроси меня, Томо-чан… Умоляй.
Тот лишь всхлипнул в ответ, глотая слезы и рыдания.
- Давай же… Скажи, что ты хочешь еще… Умоляй не останавливаться… Проси глубже… Сильнее…
Но Томо не мог вымолвить ни слова: боль забирала все его силы.
- Упрямишься? - Жестокая улыбка исказила тонкие губы, и он добавил четвертый палец, с силой ввел его внутрь Томо. На другую руку намотал прядь длинных, черных волос – тяжелый, самый драгоценный шелк на этом свете.
- Все еще не хочешь сказать мне что-то?
Томо лишь всхлипнул, глядя на него потемневшими, оттого кажущимися почти карими, умоляющими глазами – ресницы намокли от слез. Но он мог лишь разевать рот: сорванный голос позволял ему только хрипеть и стонать.
- Упрямец! - Накаго вытащил мокрую от крови руку, сжал кулак и ударил его изо всех сил.
И наконец Томо закричал – его крик был ужасен, но был самой сладкой музыкой для ушей Накаго. Он проталкивал свою руку все глубже и глубже, разрывая анус Томо, и кровь – горячая, ярко-красная – стекала по ягодицам, пачкая дорогой ковер.
- Тебе стоит быть послушным, Томо-чан, - обманчиво ласковый тон, и Накаго повернул свою руку его тела. – Давай же, попроси меня. Умоляй!
- На… ааххх… На-ка…-са… аааа, - Томо старался, силился выдавить из себя его имя, словно это было заклинание, способное прекратить эту безумную боль. – ма… Нака…сама… Пожа… ста… На…го-сама…
Накаго медленно вытащил свою руку, мгновение полюбовался своим кулаком – темно-красным в неверном свете луны. Кровь стекала по его руке, пачкала его рукава, капала на пол. Так много крови.
Он потянулся, окровавленной рукой погладил по напряженному животу, давая Томо маленькую передышку, добрался до напряженного соска и сжал его. Но в этом движении не было ни капли нежности. Он сам не знал, зачем трогает тело Томо, и что это за чувство внутри него. Отчего ему хочется коснуться испачканного соска губами, нежно облизать, обласкать.
Накаго тряхнул головой, отгоняя наваждение:
- Пытаешься колдовать, шлюха? – наотмашь ударил по лицу, заставив дернуться.
- Накаго-сама, - теперь, когда руки Накаго не было внутри него, говорить было легче. Хотя Накаго и мог предположить, как горело его разорванное от криков горло. – Накаго-сама, пожалуйста, будьте со мной нежным.
Накаго недоверчиво уставился в умоляющие глаза. Он не ослышался? Томо просит его быть с ним нежным?
И расхохотался.
- Глупец! – Ударил окровавленным кулаком по лицу. – Открой рот! – втолкнул кулак ему в горло, разрывая уголки губ.
Томо захрипел, против воли ухватился обеими руками за его запястье в слабой попытке остановить неумолимое движение, но Накаго проталкивал руку все глубже – с не меньшим удовольствием, чем только что проталкивал руку ему в зад, словно пытался дорваться до его горла. И вытащил только тогда, когда мутные от боли глаза начали закатываться, говоря о том, что Томо теряет сознание от боли.
Накаго вытащил руку, резко, наотмашь ударил сейши по лицу.
- Не смей! Слышишь?! Не смей терять сознание! – навалился на него сверху, проталкиваясь меж широко разведенных ног. Напряженный член болел от возбуждения, и он едва не застонал от облегчения, входя в мягкую, мокрую дырочку.
Томо всхлипнул и сжался, обнимая его ногами – Накаго подозревал, что новое вторжение не причинило ему ни малейшей боли – его член был маленьким и тонким по сравнению с его кулаком.
- Накаго-сама, - и начал сам двигаться навстречу ему. Его дыхание было громким и рваным, а вскрики казались такими жалостными, что Накаго против воли погладил его по щеке, даря первую и единственную ласку за этот вечер.
Его резкие движения внутри Томо не встречали никакого сопротивления - лишь глухие, влажные хлюпанья.
- Кричи.
На этот раз Томо послушался его сразу же. И наверняка ему не пришлось притворяться: его крики - отчаянные, душераздирающие – словно что-то рвали внутри Накаго. Что-то в его душе. Он не знал, сколько это продолжалось, как долго Томо кричал, пока не потерял голос, и крики превратились в судорожные, хриплые стоны. И все равно двигаться внутри него было так сладко. Так сладко, как ни с кем другим. Оргазм накрыл его с головой, заставляя впиться ногтями в свежие, кровоточащие раны, оставшиеся после плети. И когда Накаго скатился с него, Томо сжался, обняв себя руками, прекратил стонать, лишь тяжело, с хрипом дыша.
- Вставай, - он сам с трудом встал – оргазм был такой силы, что ноги почти не слушались его, все еще дрожа от пережитого наслаждения.
Сейши застонал, но не послушался его приказа, снова разозлив его.
- Я сказал: «Вставай!» – Накаго схватил Томо за предплечье, заставляя подняться с пола. Обхватил его руки, стягивая их тонким шелком, снова подвесил к потолку, и Томо бессильно повис, словно тряпичная кукла. Голова его свесилась вниз, тяжелый, черный шелк волос закрыл его лицо. Накаго толкнул его в плечо, заставляя повернуться к себе спиной, бросил мимолетный взгляд на окровавленное, развороченное отверстие, словно зияющее между его ягодицами. Светло-красная кровь, смешанная со спермой, стекала вниз по ногам.
- Спокойной ночи, - бросил издевательски, резко развернулся и вышел.
Накаго ненавидел Томо, но все равно каждую ночь приходил в его покои: каждый вечер чуть пораньше, и каждую ночь уходил все позже и позже. В его жизни было много мужчин и женщин, но постоянных партнеров было мало: он занимался любовью с Сой, чтобы восстановить свою энергию, да в детстве проводил каждую ночь в постели императора, служа его игрушкой. Возможно, именно поэтому так ненавидел однополые отношения, и ненавидел Томо, который соблазнял его.
Ненавидел, потому и терзал, мучил и насиловал, искренне надеясь, что получит в ответ такую же яростную, всепоглощающую ненависть, но получал лишь покорность и ласку. И ненавидел Томо за это еще больше.
***
Едва за лордом Накаго закрылась дверь, как тени в дальнем углу покоев Сейрюю-но-сейши сгустились, превращаясь в высокую, тощую человеческую фигуру. Резкий, неприятный смех, в котором ясно слышалось издевательство и победное чувство собственного превосходства, становясь все громче, заполнил комнату.
- О, Сейрюю, до чего же слепы и глупы бывают мужчины, - тонкие, бледные губы сложились в злую, насмешливую улыбку. Луна осветила причудливую ракушку на вытянутой ладони, и бледные, с острыми и ярко-красными ногтями пальцы захлопнули крышку.
В тот же миг исчезло подвешенное в центре комнаты тело, и Томо, лицо которого, как всегда, было скрыто под тщательно нанесенным гримом, вышел из темного угла своих покоев, пересек комнату и присел перед трюмо с высоким зеркалом.
Он положил ракушку рядом с изящными, блестящими коробочками, взял гребешок, украшенный крупным морским жемчугом, и провел по своим длинным волосам, забранным в высокий хвост.
- Неужели он искренне думает, что после его побоев хоть кто-то сможет выжить? – хмыкнул, отложил расческу и достал из-за зеркала тарелку с жареной курицей. Белоснежные зубы с жадностью впились в сочное мясо: он как раз ужинал, когда за дверями послышались шаги Накаго, и жрец был вынужден спрятаться в углу.
Но ничего, это была совсем маленькая цена за то, чтобы гордый и могущественный лорд Накаго превратился в его послушную игрушку.

Fandom: Fushigi Yuugi
Paring: Накаго х Томо
Rating: NC-17, изнасилование... эээ... кажется, ручка в попке называется фистинг?

Warning: «Осторожно, злой автор!» То есть, куча грамматических, стилистических, пунктуационных и других ошибок, ООС и ваще все грехи жизни, но, к сожалению, автор злобный, потому никакой критики не принимает.
Summary: Это напоминание нам обеим о нашем знакомстве, о Samui и Atsui... Юсян, солнышко, я искренне верю, что все эти годы, что мы с тобой дружим, ты знала, что у Пушистика есть совесть, и она грызет его беспрестанно все эти 7 лет

Disclaimer: Я - я, и дайря - моя, жаль, что мальчики не мои...
маленький подарокОн вошел в покои Томо, где в центре комнаты, закрытое от посторонних прозрачными шторами, висело вытянутое в струну тело – жрец Сейрюю был подвешен к потолку за руки. Накаго находил это зрелище прекрасным: с самого порога можно было увидеть эту хрупкую, беззащитную красоту, и ниспадающие прозрачные занавеси лишь подчеркивали ее. Он был обнажен, и даже длинные, густые волосы не могли прикрыть его наготу.
Мягкие, но прочные веревки из той же прозрачной ткани связали его руки, запястья были вывернуты, а длинные, изящно растопыренные пальцы лишь подчеркивали его красоту. Ненависть поднялась волной в груди Накаго при виде этих пальцев – так хочется сломать их, и только для того, чтобы услышать истошный, надрывный крик Томо.
Его плечевые суставы вывернуты – видно, что Томо больно и тяжело дышать – воздух со свистом вырывается из груди, и торчащие ребра ходят ходуном. Голова бессильно свесилась, и не видно лица из-за тяжелого, блестящего водопада густых волос. Это не нравится Накаго, и он подошел ближе, отвел занавес волос, чтобы взглянуть в его лицо. Обхватил за подбородок и поднял его голову. Густые ресницы вздрогнули, веки медленно поднялись.
- Н-на-ка-го-сама, - с трудом выговорил Томо, глядя на него мутными от боли глазами, и Накаго довольно улыбнулся: собака узнала своего хозяина.
Он провел пальцем по потрескавшимся и искусанным губам – больше в его внешности, пожалуй, ничего не выдает многодневных страданий и терзаний – сила Сейрюю течет по этому телу и излечивает за сутки все раны, которые Накаго оставлял на нем прошлой ночью – ни кровавых следов кнута, ни разорванного ануса – тело Томо снова здорово и совершенно. И готово для его новых утех.
- Зачем ты искусал свои губы, Томо? – обманчиво ласково спросил Накаго, продолжая ласкать их, - ты же знаешь, как я люблю целовать их.
- Про-сти-те, На-ка-го-сама.
Накаго рассмеялся, запрокинув голову. Он ненавидел Томо – этого хитрого и коварного жреца Сейрюю, но с каждым днем обходиться без него становилось все тяжелее и тяжелее. И не только потому, что он был сейши. Ему нужен был именно сам Томо.
Его тело – совершенное, тонкое, такое хрупкое на вид, но такое выносливое. С тонкой талией, которую так и хочется обнять, и совершенно неважно, рукой или кнутом.
Его лицо – такое красивое, с совершенными чертами лицами без этого грима.
Его губы – тонкие, чувственные, умелые, ласковые, за секунды доводящие его до вершин блаженства.
Его руки – изящные, сильные, уверенные и беззащитно скидывающиеся в напрасной попытке защититься, когда Накаго избивал его.
Его ноги – длинные, стройные, с совершенными коленками и тонкими лодыжками. Эти ноги могут носить своего владельца по полу такой мягкой, невесомой походкой или сжимать Накаго до боли, когда он насиловал их владельца – мужчине не следовало иметь такие ноги.
Но самое удивительное в нем, пожалуй, все же, его глаза – янтарно-желтые. Легенды говорят, что тигриные глаза только у самых смелых и отважных людей.
К сожалению, легенды врали.
- Я так не хочу наказывать тебя, но ты меня заставляешь, - старательно делая вид, как ему жаль наказывать его, он начал распоясывать кнут, который завернул наподобие пояса. – Ах, Томо, Томо, когда же ты научишься послушанию?
- Я не хотел, - от страха Томо прекратил заикаться и заговорил торопливо, пытаясь убедить его не наказывать. - Пожалуйста, Накаго-сама!
Но Накаго размахнулся и от души стегнул его – кончик плети завернулся вокруг тонкой талии, и Накаго с удовольствием потянул ее назад, оставляя на совершенной коже красный, мгновенно налившийся кровью рубец.
Томо тут же закричал от боли, и его крики лучше любой музыки – он любил, когда Томо кричал и молил его. От каждого удара кнута его тело вздрагивает, и Томо начал переступать на кончиках пальцев, словно пытался уйти от его ударов, и Накаго залюбовался напряженными мышцами ног, вытянутыми ступнями с круглыми косточками по сторонам. Ему настолько больно, что голова невольно дергается всякий раз, и каскад длинных волос летит взад-вперед, завораживая Накаго.
Он вовсе не желает быть околдованным этой красотой, но она сводит его с ума, и ему хочется все больше и больше: чтобы Томо кричал громче, чтобы еще больше кровавых узоров нарисовала его плеть, чтобы рубиновые капельки крови, сияя в свете расставленных по всей комнате свечей, забрызгали прозрачные шторы, матово поблескивали на коврах, устилающих пол, и чтобы Томо кричал – все громче и громче – и умолял прекратить, сжалиться, смилостивиться…
Как кричал когда-то он сам в детстве, умоляя безжалостного императора пощадить его, отпустить, не причинять больше боли. И Накаго бил и бил его, пока рука не начала уставать. К тому времени на белоснежной коже жреца Сейрюю почти не осталось здорового места – он весь исчерчен тонкими, кровоточащими полосами, и Накаго наконец позволил себе обнять его и прижать к себе.
Томо больно от любого прикосновения, и он глухо, со всхлипом застонал, кладя голову ему на плечо:
- Накаго-сама, пожалуйста.
Накаго потянул за кончик прозрачной веревки, развязал узел и подхватил бессильно скользнувшее ему на руки тело. Положил на пол, коснулся подушечками пальцев искусанных губ. Зарылся пальцами в тяжелый шелк волос и поцеловал его в окровавленный рот, запуская язык, наслаждаясь сладостью его глубины.
- Накаго-сама, - выдохнул ему в рот, обнимая в ответ и прижимаясь всем телом. Готовый на все, будь то ласки или новые мучения. – Накаго-сама… - пусть в его поцелуе не было и намека на нежность, но он все же целовал его.
Накаго заскользил поцелуем вниз по его телу – Томо скорее больно, чем приятно от его прикосновений, но Накаго все равно – тот стонал и выгибался навстречу ему, и это все, что ему нужно сейчас. Вкус крови на губах не проходил, и Накаго провел языком вдоль каждого кровоточащего рубца, зная, что назавтра от этих следов его кнута ничего не останется.
Все мимолетно. Все проходящее. Как и его увлечение этим длинноволосым жрецом Сейрюю.
Томо же изящно выгнулся, с готовностью развел ноги в стороны, открывая ему доступ в самую сокровенную часть своего тела. Это вызывало презрение Накаго: он хотел, чтобы лорд взял его. Хотел, чтобы он причинил ему боль – это была цена, которую он платил, чтобы принадлежать ему.
- Пожалуйста, - прошептал Томо, - пожалуйста, Накаго-сама, смилуйтесь, - прикрыл глаза, словно от наслаждения. Он знал, что его тело принесет ему удовольствие – и это, возможно, было единственной его наградой. Черноволосому сейши больше ничего не было нужно.
Что же… можно сказать, что Томо сам захотел этого. Это был его выбор. И Накаго всего лишь выполнил его просьбу – он просто воткнул пальцы между широко разведенных ног Томо – прямо в дырочку, стыдливо спрятанную между белоснежными ягодицами. Томо всхлипнул и застыл, и Накаго начал вращать пальцы, раздвигая их, растягивая узкий пока вход, наслаждаясь сухой внутренней жарой – до тех пор, пока двигать пальцами не стало легче, а сухость не сменилась липкой влагой - он порвал его.
Тело Томо сжималось, а колечко ануса плотно обхватывало пальцы Накаго. Несчастный жрец стонал, поддаваясь навстречу движениям руки лорда Накаго. Силы истощились, и он не мог кричать.
Только стонать и всхлипывать, и эти мучительные стоны возбуждали Накаго, пробуждая в нем все самое низменное, плотское.
- Попроси меня, Томо-чан… Умоляй.
Тот лишь всхлипнул в ответ, глотая слезы и рыдания.
- Давай же… Скажи, что ты хочешь еще… Умоляй не останавливаться… Проси глубже… Сильнее…
Но Томо не мог вымолвить ни слова: боль забирала все его силы.
- Упрямишься? - Жестокая улыбка исказила тонкие губы, и он добавил четвертый палец, с силой ввел его внутрь Томо. На другую руку намотал прядь длинных, черных волос – тяжелый, самый драгоценный шелк на этом свете.
- Все еще не хочешь сказать мне что-то?
Томо лишь всхлипнул, глядя на него потемневшими, оттого кажущимися почти карими, умоляющими глазами – ресницы намокли от слез. Но он мог лишь разевать рот: сорванный голос позволял ему только хрипеть и стонать.
- Упрямец! - Накаго вытащил мокрую от крови руку, сжал кулак и ударил его изо всех сил.
И наконец Томо закричал – его крик был ужасен, но был самой сладкой музыкой для ушей Накаго. Он проталкивал свою руку все глубже и глубже, разрывая анус Томо, и кровь – горячая, ярко-красная – стекала по ягодицам, пачкая дорогой ковер.
- Тебе стоит быть послушным, Томо-чан, - обманчиво ласковый тон, и Накаго повернул свою руку его тела. – Давай же, попроси меня. Умоляй!
- На… ааххх… На-ка…-са… аааа, - Томо старался, силился выдавить из себя его имя, словно это было заклинание, способное прекратить эту безумную боль. – ма… Нака…сама… Пожа… ста… На…го-сама…
Накаго медленно вытащил свою руку, мгновение полюбовался своим кулаком – темно-красным в неверном свете луны. Кровь стекала по его руке, пачкала его рукава, капала на пол. Так много крови.
Он потянулся, окровавленной рукой погладил по напряженному животу, давая Томо маленькую передышку, добрался до напряженного соска и сжал его. Но в этом движении не было ни капли нежности. Он сам не знал, зачем трогает тело Томо, и что это за чувство внутри него. Отчего ему хочется коснуться испачканного соска губами, нежно облизать, обласкать.
Накаго тряхнул головой, отгоняя наваждение:
- Пытаешься колдовать, шлюха? – наотмашь ударил по лицу, заставив дернуться.
- Накаго-сама, - теперь, когда руки Накаго не было внутри него, говорить было легче. Хотя Накаго и мог предположить, как горело его разорванное от криков горло. – Накаго-сама, пожалуйста, будьте со мной нежным.
Накаго недоверчиво уставился в умоляющие глаза. Он не ослышался? Томо просит его быть с ним нежным?
И расхохотался.
- Глупец! – Ударил окровавленным кулаком по лицу. – Открой рот! – втолкнул кулак ему в горло, разрывая уголки губ.
Томо захрипел, против воли ухватился обеими руками за его запястье в слабой попытке остановить неумолимое движение, но Накаго проталкивал руку все глубже – с не меньшим удовольствием, чем только что проталкивал руку ему в зад, словно пытался дорваться до его горла. И вытащил только тогда, когда мутные от боли глаза начали закатываться, говоря о том, что Томо теряет сознание от боли.
Накаго вытащил руку, резко, наотмашь ударил сейши по лицу.
- Не смей! Слышишь?! Не смей терять сознание! – навалился на него сверху, проталкиваясь меж широко разведенных ног. Напряженный член болел от возбуждения, и он едва не застонал от облегчения, входя в мягкую, мокрую дырочку.
Томо всхлипнул и сжался, обнимая его ногами – Накаго подозревал, что новое вторжение не причинило ему ни малейшей боли – его член был маленьким и тонким по сравнению с его кулаком.
- Накаго-сама, - и начал сам двигаться навстречу ему. Его дыхание было громким и рваным, а вскрики казались такими жалостными, что Накаго против воли погладил его по щеке, даря первую и единственную ласку за этот вечер.
Его резкие движения внутри Томо не встречали никакого сопротивления - лишь глухие, влажные хлюпанья.
- Кричи.
На этот раз Томо послушался его сразу же. И наверняка ему не пришлось притворяться: его крики - отчаянные, душераздирающие – словно что-то рвали внутри Накаго. Что-то в его душе. Он не знал, сколько это продолжалось, как долго Томо кричал, пока не потерял голос, и крики превратились в судорожные, хриплые стоны. И все равно двигаться внутри него было так сладко. Так сладко, как ни с кем другим. Оргазм накрыл его с головой, заставляя впиться ногтями в свежие, кровоточащие раны, оставшиеся после плети. И когда Накаго скатился с него, Томо сжался, обняв себя руками, прекратил стонать, лишь тяжело, с хрипом дыша.
- Вставай, - он сам с трудом встал – оргазм был такой силы, что ноги почти не слушались его, все еще дрожа от пережитого наслаждения.
Сейши застонал, но не послушался его приказа, снова разозлив его.
- Я сказал: «Вставай!» – Накаго схватил Томо за предплечье, заставляя подняться с пола. Обхватил его руки, стягивая их тонким шелком, снова подвесил к потолку, и Томо бессильно повис, словно тряпичная кукла. Голова его свесилась вниз, тяжелый, черный шелк волос закрыл его лицо. Накаго толкнул его в плечо, заставляя повернуться к себе спиной, бросил мимолетный взгляд на окровавленное, развороченное отверстие, словно зияющее между его ягодицами. Светло-красная кровь, смешанная со спермой, стекала вниз по ногам.
- Спокойной ночи, - бросил издевательски, резко развернулся и вышел.
Накаго ненавидел Томо, но все равно каждую ночь приходил в его покои: каждый вечер чуть пораньше, и каждую ночь уходил все позже и позже. В его жизни было много мужчин и женщин, но постоянных партнеров было мало: он занимался любовью с Сой, чтобы восстановить свою энергию, да в детстве проводил каждую ночь в постели императора, служа его игрушкой. Возможно, именно поэтому так ненавидел однополые отношения, и ненавидел Томо, который соблазнял его.
Ненавидел, потому и терзал, мучил и насиловал, искренне надеясь, что получит в ответ такую же яростную, всепоглощающую ненависть, но получал лишь покорность и ласку. И ненавидел Томо за это еще больше.
***
Едва за лордом Накаго закрылась дверь, как тени в дальнем углу покоев Сейрюю-но-сейши сгустились, превращаясь в высокую, тощую человеческую фигуру. Резкий, неприятный смех, в котором ясно слышалось издевательство и победное чувство собственного превосходства, становясь все громче, заполнил комнату.
- О, Сейрюю, до чего же слепы и глупы бывают мужчины, - тонкие, бледные губы сложились в злую, насмешливую улыбку. Луна осветила причудливую ракушку на вытянутой ладони, и бледные, с острыми и ярко-красными ногтями пальцы захлопнули крышку.
В тот же миг исчезло подвешенное в центре комнаты тело, и Томо, лицо которого, как всегда, было скрыто под тщательно нанесенным гримом, вышел из темного угла своих покоев, пересек комнату и присел перед трюмо с высоким зеркалом.
Он положил ракушку рядом с изящными, блестящими коробочками, взял гребешок, украшенный крупным морским жемчугом, и провел по своим длинным волосам, забранным в высокий хвост.
- Неужели он искренне думает, что после его побоев хоть кто-то сможет выжить? – хмыкнул, отложил расческу и достал из-за зеркала тарелку с жареной курицей. Белоснежные зубы с жадностью впились в сочное мясо: он как раз ужинал, когда за дверями послышались шаги Накаго, и жрец был вынужден спрятаться в углу.
Но ничего, это была совсем маленькая цена за то, чтобы гордый и могущественный лорд Накаго превратился в его послушную игрушку.


по поводу скорости не знаю, но действительно все зачеты сдала и курсовик на ровную 4-ку тоже))) (у препода моего выше оценки никто не получал)
Поздравляю!!
попутно пересматривая... например, Лавлес пересмотрела уже, теперь вот хост-клуб оранский...
О! Оран, кстати, мне очень понравился!!
если хочешь - можно будет тоже пересмотреть, как захочешь=)
не, чотто не горю желанием аниме пересматривать... потому что у меня постоянно живут мелкие племяши, и я не хочу, чтобы они смотрели вместе со мной яой
хотя Томочка меня тоже радует... и иногда в снах снится... кхм... в основном почему-то напару с Нурькой... в рейтинговом варианте... *залилась краской* из-за этого хочу сама написать (зарисовать) свою ночную-сонную фантазию... только боюсь фанаты меня тапками закидают... ( хорошо еще если тапками, а не чем-то потяжелее)
А я очень хочу почитать
угум-угум! вот и я о том же=) так что я хотя иногда и прикалываюсь с друзьями на эту тему (один из друзей очень похож на Накаго, а другой - на Тамахоме), изображая из себя Хотохори, но это скорее на пародию смахивает=)
И как они реагируют?
я буду ждать... ты мне тока ссылочку кинь?
Сейорку я тоже любила, правда довольно недолго...
что такое сейорка?
мммм... насколько мне известно, на русском яойных точно нет, но вообще я в инете видела распространенный яойный пейринг Ранма/Рега... очень хочу его прочесть на русском, вот только с английским я не сильна.
были несколько фиков на русском с этой парой на библиотеке Катсуаи, но сайт давно закрылся
=) ясно)) я из них видела только овашки по утене с гравиком, да целиком лавлеса просмотрела... но мальчики - это красиво... особенно нежные
их так приятно насиловатьДа-да!!Я забыл: я же еще Принц тенниса смотрел и полюбил этого... эх... в общем, который котенок и с вечным пластырем на щеке, и у него есть свой сэмэ: они всегда в паре играют
А еще я временами просматриваю Блич
угумс)) Оран - вещь класссная)) хочу вот своим всем знакомым друзьям-анимешникам посмотреть его дать, но пока лишь одному показывать удалось...
аха-ха-ха)) понимаю)) у мну тоже младшие рядом со мною живут, правда, родные, поскольку я старшая в семье и разница в возрасте с младшим юратом большая))
ну, раз ты не против прочесть, то кину тебе, как только доделаю и перед тем, как выкладывать на свой днев))
реагируют довольно забавно))) "Накаго" обычно берет плеть, что висит у них на стене и говорит что-то вроде "ну, давай, Хотохори, продолжай в том же духе и обязательно повстречаешься с этим", а "Тамахоме" начинает отнекиваться, что не он денежку вывалившуюся из кармана стырил))) но почему-то откликается на позывное "кот"=)
я буду ждать... ты мне тока ссылочку кинь?
что такое сейорка?
это я так "сейлормун" в детстве сокращала))))
были несколько фиков на русском с этой парой на библиотеке Катсуаи, но сайт давно закрылся
ясно... ну, если не путаю ничего, то как только в официальных СМИ затруили о переводе Ранмы, так все остальные, неофициальные, сайты начали закрываться, к сожалению, поэтому сейчас сложно найти((
их так приятно насиловатьДа-да!!Я забыл: я же еще Принц тенниса смотрел и полюбил этого... эх... в общем, который котенок и с вечным пластырем на щеке, и у него есть свой сэмэ: они всегда в паре играют
А еще я временами просматриваю Блич
угумс)))согласна)))не, Принц тенниса не видела пока, а вот Блич сейчас как раз уже вторую неделю как просматриваю)) хочу досмотреть до последней вышедшей серии (вроде это 230-ая... кажется... а я сейчас, т.е. вчера/сегодня смотрю 83-ю-84-ую) и переключиться на еще что-нибудь, ну, если не считать пересматриваемых с другом анимок))
ясно... ну, если не путаю ничего, то как только в официальных СМИ затруили о переводе Ранмы, так все остальные, неофициальные, сайты начали закрываться, к сожалению, поэтому сейчас сложно найти((
не, сайт закрылся не поэтому. А потому, что Джарти стало просто неинтересно
не, Принц тенниса не видела пока
там серий меньше
а вот Блич сейчас как раз уже вторую неделю как просматриваю)) хочу досмотреть до последней вышедшей серии (вроде это 230-ая... кажется... а я сейчас, т.е. вчера/сегодня смотрю 83-ю-84-ую) и переключиться на еще что-нибудь, ну, если не считать пересматриваемых с другом анимок))
а я давно сломался!!! я уже больше не могу, хотя и продолжаю нежно любить Ишиду Урюю (я фанат пары ичи/иши) и Ма-чана... в смылсе. капитана 12 отряда Маюри
Ты сейчас на какой серии?
ох... вот значит как?.. не знала...
ну, раз серий меньше, то можно и на потом оставить - быстрее посмотрю))
а я давно сломался!!! я уже больше не могу, хотя и продолжаю нежно любить Ишиду Урюю (я фанат пары ичи/иши) и Ма-чана... в смылсе. капитана 12 отряда Маюри
*__* ооо... Ичи/Иши люблю)) *посмотрела на Маюри - заныкала последнего
из могиканквинси подальше* из юрийных люблю Орихиме с Мацумото и с Рукией; из гетных - Урюу с Орихиме (больше всего, почему-то...), Улькиорру с ней же, и Гриммджо с ней; из яойных - еще, кроме Ичи/Иши, Ренджи с Урюу, Ренджи с Ичиго, да Гримм с Ичиго, ну и ГриммУлю))ну, раз серий меньше, то можно и на потом оставить - быстрее посмотрю))
ну, не то, чтобы мало... побольше, чем в Оарне или тетради смерти и Лавлесс... но поменьше, чем в Бличе и Сейлор мун
*посмотрела на Маюри - заныкала последнего из могикан квинси подальше*
тебе не понравился мой Ма-чан?!
из юрийных люблю Орихиме с Мацумото и с Рукией; из гетных - Урюу с Орихиме (больше всего, почему-то...), Улькиорру с ней же, и Гриммджо с ней;
ОМГ
Мне бы главное Ишиду Урюю, а с кем он - уже не суть так важно
Ну, если так - то просмотрю быстро))
тебе не понравился мой Ма-чан?! Та ландно! У него же синенькие волосы и аристократично бледная кожа под маской
почему же не понравился? очень даже понравился)) но вот Урю-тяна мне для него жалко))) а на счет синих волос и аристократичной белой кожи - это ты точно!
ОМГ не люблю гет и юри... если только юри - это Урюю и Бьякуя
Мне бы главное Ишиду Урюю, а с кем он - уже не суть так важно
юри - Урюю и Бьякуя? о, класс!!! *хохочет и кивает*
ну, просто Урюю я слишком дорожу)) но к остальным пейрингам отношусь позитивно))
почему же не понравился? очень даже понравился)) но вот Урю-тяна мне для него жалко)))
Мне бы побольше Урью, так что мне его ни для кого не жалко
а на счет синих волос и аристократичной белой кожи - это ты точно!
так других достоинств у него же нету
юри - Урюю и Бьякуя? о, класс!!! *хохочет и кивает*
а че? Два отморозка, сидящих по разным углам и ждущих, когда другой сделает первый шаг?
Интересно, как бы все таки у них было?
ну, просто Урюю я слишком дорожу)) но к остальным пейрингам отношусь позитивно))
но все-таки лучший пейринг - ичи/иши, правда?
*хохочет в ответ* о, да)) Урю мало не бывает)) И его всегда хочется в больших количествах))
так других достоинств у него же нету
ахахаха)) да)) ну, если только не считать его "дочу" Нэму))
а че? Два отморозка, сидящих по разным углам и ждущих, когда другой сделает первый шаг? Интересно, как бы все таки у них было?
я б с удовольствием на это посмотрела))) поскольку тоже любопытно)))
но все-таки лучший пейринг - ичи/иши, правда?
о, да)))) из классических по яойным - да))) хотя, скажу честно, что вижу его в гете... тоже... с Орихиме в паре... почему так сложилось - не знаю, но почему-то сложилось...
*хохочет в ответ* о, да)) Урю мало не бывает)) И его всегда хочется в больших количествах))
ты же ходишь на сообщество Энеады?
ахахаха)) да)) ну, если только не считать его "дочу" Нэму))
"чем тебя породил, тем тебя и убью..." в смысле, это позиция Маюри по отношению к Нему
я б с удовольствием на это посмотрела))) поскольку тоже любопытно)))
мне сложно представить... Урью, так точно не решится сделать первый шаг... Может, он пригляентся Бьякуе чисто с эстетической точки зрения? Мол, не самый уродливый экземпляр земных мальчишек, да еще в составе этих дерзких риока?
о, да)))) из классических по яойным - да))) хотя, скажу честно, что вижу его в гете... тоже... с Орихиме в паре... почему так сложилось - не знаю, но почему-то сложилось...
у меня не сложилось с тех пор, как Ишидочка чуть со страху не помер, когда женщзина-банту (или как их там звали?